Живая субстанция на пламенной тяге не слишком спешила распрощаться со своим "содержимым", переливалась всем видимым спектром, цеплялась своими краями за железобетон. Кто бы то ни был сейчас скрыт под её слоем, признаков жизни он не подавал. Вываливающееся головой вниз тело, по прежнему плотно укутанное зеленоватым студнем, безвольно колыхнуло запрокинутыми руками над пропастью синхронно с перемещением самой аномалии, начавшей потихоньку уползать на другое, более приглянувшееся место. То ли почувствовав неладное, то ли учуяв, та вновь замерла на месте. Пленника крутануло вкруг оси тела и начало втягивать обратно. Тот дёрнулся, по поверхности аномалии прошлась волна красноватых разрядов.
Резко съёжившись, "студень" так сказать плюнул тем, что было. Удачно плюнул - прямо в Каготару. Видимо за время своего существования бок о бок люди изрядно заколебали аномалию. Особенно "учёные".
Врезавшись в препятствие на скорости не много не мало, а двадцать километров в час с лишним, укутанный тянущейся от аномалии фосфоресцирующей слизью "инопланетянин" глухо булькнул и свалился на пол. Пошатываясь, попытался встать, завалился на колено.
Выглядел посланец иных миров весьма плачевно. Чтобы не впечататься носом в бетон ему пришлось упереться руками. К горлу подкатила судорога и под затихающее в ушах монотонное гудение, уходящее вместе с собирающимися воедино частями неизвестного существа-явления, его стошнило красочными остатками студня.
"Блевануть радугой", - мутно прошлось по голове, пока он тупо рассматривал, как недавнее содержимое его или желудка или лёгких начинает потихоньку уползать к своей основной массе. Эта мысль немного привела его в сознание. Он помнил, как его зовут. Помнил, где он находится. Да что там, он много чего помнил. И много чего не помнил. Совсем. С нарастающим чувством усталости, Гельсингор сел задом на бетон. Раскалывалась голова, хотелось пить.
От носка кроссовки отлепился последний кусок студенистой дряни, засевшей под потолком. Гарри проводил его флегматичным взглядом. Наверно, надо было заорать или побежать. Наверно.
Переведя взгляд с "небес" на землю, он наткнулся на ещё одного присутствующего. На взгляд Гельсингора выглядел тот как домушник. Даже инвентарь был соответствующий. Мародёрствовать пришёл, - подумалось Фраю, глядя на лом.
- Wat's happend? - поинтересовался у мародёра Гарри. Пожалуй, это был всеобъемлющий вопрос.

Отредактировано Helsingоr Fry (2014-04-13 21:09:16)

Вопросы японца, чудом знавшего разговорный британский, Гельсингор игнорировал до тех пор, пока студень не скрылся из виду окончательно. Сплюнул в сторону. В каком-то смысле он чувствовал себя битником. То есть усталым, разбитым и разочарованным. Знакомство с внеземной жизнью прошло в таком ключе, что на второй контакт Фрай пошёл бы только при угрозе незамедлительной ликвидации на месте без суда и следствия. Образ дружелюбных зелёных человечков был беспощадно попран.
Ныл затылок. Каша в голове из цветных картинок-воспоминаний и обрывков звуков - не затихала.
Вор с повадками психотерапевта. Как же меня мощно приложило башкой.
Подсознание всё ещё надеялось, что происходящее вокруг лишь дурной сон.
- Гарри, - представился он наконец, оборачиваясь к собеседнику, - Тебя как зовут, Интеллигент?
Спрашивая, он глазами указал на содержимое рюкзака. Без дела Фрай не сидел, начиная потихоньку разминать мышцы. Те отзывались так, словно он больше недели провалялся на больничной койке.
- Меня тоже многое что интересует, например, кто ты такой, что это была за штука, как я в ней оказался и какой сегодня день. Может я и местный, я не... - случайно задев рукой голову сильнее положенного, Фрай ненадолго замер, борясь с наступившей темнотой, перемежаемой редкими вспышками, - Я не помню.
Это было большой проблемой, проблемы Фрай решать умел. Он был в этом уверен. Вернув себе способность видеть и мыслить в относительно внятном ключе, он проверил содержимое карманов, обнаружив там не много не мало, а две странные на вид чёрно-красные коробочки, которые казались хорошо знакомыми на вид и ощупь (Гельсингор повертел их в руках и положил на прежнее место) и ключи с иероглифами и номерной биркой. Выгравированные в металле знаки сильно смахивали на логотип. Фрай довольно хмыкнул. Лучшей зацепки пока нельзя было и пожелать.
- Hey, Интеллигент. Не хочу разочаровывать, но здесь явно всё растащили до тебя... Кажется, я определённо не местный. Лови.
Гарри метко перебросил Каготару ключи от номера гостиницы.
- Можешь перевести эти символы? Похоже на какое-то название.

Отредактировано Helsingоr Fry (2014-04-15 16:24:47)

Пока Каготару был занят ключами, Гельсингор решил заняться собой. Попробовал подняться. Как и в первый раз, ноги отреагировали на попытку отрицательно.
Фрай сцепил зубы; обо что бы он не ударился до попадания в аномалию, ударился он знатно. Рывком подтянув себя к остаткам бетонных опор, на его счастье располагавшихся не столь далеко, как могли бы, он ухватился за них руками, пытаясь одновременно и подняться и пошевелить пальцами ног. Интуиция была против помощи со стороны японца. Своей интуиции Гарри доверял сразу, другим людям - по истечению определённого времени с момента знакомства.
- А вы сможете нормально ходить?
Гельсингор проворчал нечто неразборчивое.
Надеюсь что смогу, иначе у тебя будет одна тяжелая проблема, а ты явно не фанат бодибилдинга. Что за мутный тип...
Очередная спонтанная попытка, на удивление, сработала. Нервы, наконец, вспомнили о своём существовании. Да как вспомнили... Фрай вцепился пальцами в железо-бетон, морщась и, уткнувшись в рукав, тихо смеясь сиплым лающим смехом.
Стоп истерика.
- Откуда мне что-либо знать, если я даже не знаю сегодняшней даты? - с выражением лица человека, откусившего кусок лимона, вопросил собеседника Гарри, выпрямляясь и делая пробные шаги. Пришлось вновь ухватиться за опору. Видимо, первые несколько десятков метров ему предстояло побыть русалочкой на суше, так сказать русалком.
Этот Иктанэр японский у меня уже в печенках сидит своими вопросами, - подумал Гарри, от студня, инженера, "Радуги", боли и мировых масштабов небезосновательно начавший раздражаться. Кто такой Иктанэр он не помнил, и это тоже раздражало. Преодолев желание сесть на место и больше никогда не пытаться подняться на ноги, Фрай подошёл к Каготару и вежливо забрал ключи.
Не очень вежливо взял его за ворот толстовки.
- Я очень Х...ВО чувствую себя после контакта с этой дрянью, которую ты видишь явно не первый раз в жизни. Я не буду расспрашивать тебя кто ты такой на самом деле и зачем она тебе, хотя мог бы.
Выражение лица Гельсингора не сулило японцу ничего хорошего; спросить и расспросить как следует Гарри явно мог, умел и, судя по всему, неоднократно это дело практиковал в слегка подзабытом прошлом.
- Большое спасибо тебе за подсказку с ключами... буду знать где искать хотя бы, - без церемоний вернув воротник владельцу, Фрай развернулся и, поискав глазами наиболее очевидный выход из здания, двинулся прочь.

Кайне специально потратил несколько секунд на тщательный осмотр посетителя. Парень, кажется, совершенно не собирался замышлять что-то противозаконное. Во всяком случае, в данный момент. В данный момент он нуждался в медицинской помощи.
- Слушай, а у нас с собой аптечка есть? Или ещё что... может, захватишь на всякий случай? - неуверенно сообщил он в рацию.
Незнакомец угрожающе произнёс что-то на английском. Да что за чертовщина тут происходит...
И, словно назло охраннику, который, вообще-то, не был большим охотником до приключений, из неприметной щели на свет вылетел небольшой обломок стены. Вылетел, и тут же положил этому свету конец. Шум, заметное ухудшение освещения и, главное, исчезновение светловолосого паренька привели Кайне в чувство полного замешательства.
Но удивление удивлением, а отрабатывать его хлеб за него никто не собирался.
- А ну, стоять!
Мужчина достал пневматический пистолет и наудачу сделал с полдюжины выстрелов в ту сторону, где, по его мнению, находились сейчас нарушители. Надеяться приходилось на их нерасторопность, на везение и, естественно, на самого себя. Товарищ, конечно, должен появиться с минуты на минуты, но даже это время могло оказаться невосполнимым в борьбе с таинственными посетителями заброшенного супермаркета.
Кайне прислушался к звукам, пытаясь понять, попал ли он по мишеням. Затем осторожно двинулся за ними в темноту, тайно надеясь на то, что всё обойдётся, и ему больше не придётся пускать в ход оружие.

***
Конечно, состояние Фрая с самого начала нельзя было назвать удовлетворительным. Однако ко всем его бедам прибавилась и ещё одна: с каждой минутой парень всё сильнее ощущал, как ноги постепенно перестают его слушаться. Шаги давались с большим трудом, чем раньше, а в самих конечностях ощущался лёгкий холодок. Общее самочувствие при этом не ухудшалось, но столь внезапный, пусть и лёгкий паралич не мог не настораживать.

Гарри сел на ступени. Не потому, что слишком устал, не потому, что ему нравилось сидеть на полураздолбанных ступеньках торговых центров придаваясь сплину и размышлениям о вечном, у него ноги не шли. Сначала чуть-чуть не шли, теперь совсем. Две верные конечности выносившие Фрая из всех передряг вплоть до этой объявили забастовку.
Оставалось только лечь пластом и завыть от невозможности осознать происходящее вокруг. Гельсингор осторожно оперся локтями о ступени, затем вытянулся в полный рост. В том состоянии, душевном и физическом, что он находился сейчас, ему мог помочь только удар милосердия, а так перспектива идти дальше, двигаться куда-либо вызывала в горле спазм.
Почему он оказался в этом месте, что это за люди, что происходит? Кто я?

Крепко сжимая побелевшими от напряжения руками руль небольшого, судя по всему, почтового, грузовичка, Ервок несся по японскому подобию хай-вея в направлении Намимори. Мощные порывы ветра, хлещущие сквозь приоткрытую щелочку окна, отлично освежали разгоряченный после долгого перелёта рассудок, но, даже несмотря на более-менее оптимистичный настрой оставленных в аэропорте товарищей, сердце механика Заффиро пребывало в состоянии контролируемого волевым усилием беспокойства. С душевным здоровьем Макгаффина все было в порядке – и на том спасибо! – просто поводов понервничать и вправду было предостаточно; новости, приходящие с Японских островов, уже успели сформировать в голове ирландца стереотип негостеприимной голодной страны, алчущей умерщвленной органики заграничных мафиози. Амнезия-однодневка Мелиссы, в совокупности с собственным неудачным туристическим опытом, этот предрассудок лишь стократно укреплял.

Первым делом после судьбоносного прибытия на землю самураев, Ервок планировал отбуксировать любезно арендованный солнечным хранителем драндулет на безопасную стоянку в черте города, но затем, поддавшись той самой нежданно-негаданно нахлынувшей тревожности, передумал. Антропоморфная боевая машина, скрытая в кузове под видом крупногабаритного заводского станка, должна была стать стратегическим резервом на случай открытого противостояния семей. Ну а так, как перспектива остаться безоружным Макгаффину совсем не улыбалась, он, дважды наложив на себя страшнейшие проклятия, решил пойти вопреки собственному плану. Кто же знает, быть может именно небесно-пламенная девушка и её блондинистый телохранитель ответственны за появление аномалии? И о чем, в таком случае, он, эгоистичный дурачина, вообще думал, когда посылал Каготару – гражданского, совершенно непричастного к мафиозным разборкам – раскапывать те руины?

Кроваво-красный глаз светофора загорелся за мгновение до того момента, как Ервоковский грузовичок, не сбавляя скорости, пересек замысловатый пригородный перекресток. В прошлом, пожалуй, единственный законопослушный мафиози на материке, Ервок все больше свыкался с мыслью о том, что, он, вообще-то, член организованной преступной группировки. Спасибо ещё раз прохлаждающемуся в вальгалле Вейну Зарке и его безумной политической программе по переводу "мирных" инженеров с тылов на линию фронта.

– Свя-я-ятой нуклон, эк тебя перекосило! – присвистнув, протянул Ервок, останавливая фырчащий автомобиль напротив развороченного ко всем чертям здания. Неподалеку, судя по заботливо переведенной на английский язык надписи, обнаружился пустой автомобиль некой частной охранной фирмы. Безусловно, это настораживало и заставляло задуматься о гипотетическом насилии, происходящем внутри. О насилии, к которому Макгаффин относился с предубеждением, свойственным каждому полуторному  интеллигенту, воспитанному в славной гуманистической традиции. Чего уж говорить о том, что вырос наш герой-спаситель в семье двух пацифисток-лесбиянок. Но брошенного на произвол судьбы Каготару надобно было спасать, да и занятнейшая аномалия сама себя не изучит, так что, собрав все свое мужество в тугой кулачок, Ервок схватил наукоёмкий чемоданчик с инструментами, вывалился из машины и решительно побрел в сторону ближайшей бреши в стене.

Внутри, отчасти благодаря мелкой и очень теплопроводной бетонной крошке, устилающей уцелевшие тектонические плиты пола, было значительно прохладнее. Ветер, спокойно продувающий здание насквозь, свистел меж почти не пострадавших железобетонных опор. В наличии оказался полный комплект сценических декораций для съемки апокалиптической кинокартины: битое стекло, опасно расчерченные трещинами потолки и, конечно же, весело светящаяся в полумраке табличка "Выход" над очередным проломом в никуда. Настороженно крадущийся на приглушенно-потусторонний звук чужих шагов, Ервок, ни за что бы не опознал в этом здании бывший торговый центр: развалины в большей степени напоминали заброшенную больницу. Самое подходящее место для толпы голодных зомби. А вот, собственно, и они, правда, всего в двух экземплярах, зато в форме и с пистолетами, угрожающими жизни беззаботно болтающего по телефону Каготару. Бесшумно прокравшись на расстояние вытянутой руки, Ервок воспользовался своим единственным преимуществом – внезапностью. Ну и навыком использования чемоданов в качестве оружия праведного пацифиста. Врезав одному из охранников металлом по виску так, что он повалился прямо на второго, а затем еще раз приложив обоих, Макгаффин бодро отсалютовал удивленному ученому. В вымученной победной улыбке хранителя не было ни грамма искренности.
– Здорово, умник! – тихо, на случай если уложенные баиньки мужчины окажутся не единственными желающими кого-нибудь арестовать, сказал Ервок, с подозрением, любопытством и некоторым сочувствием осматривая валяющегося на земле незнакомца.

Еще раз бросив хмурый взгляд на обмякшие тела охранников, Ервок поспешил перемениться в лице – изрядно побледневшему Каготару, который теперь метафорически походил на тонкий серпик убывающей луны, явно нужна была поддержка. Улыбнувшись как можно казуальнее (в результате все равно получилось какое-то безумие), инженер набросился на ученого-исследователя и выполнил невыразимо сложное приветствие, принятое в круге ирландских студентов-технарей. Посвященный в таинство "квантового-сцепленного дай пять" только по путанным телефонным объяснениям, Каготару все равно провалился на седьмом этапе, но зато с каким усердием и самоотдачей!
– Вперед, Сигма-кубы, – закончил ритуал Ервок, тихо и таинственно прошептав название закрытого клуба физиков-теоретиков. Честно говоря, посреди унылых развалин торгового центра, да еще и в компании двух – нет, трех – бессознательных тел, все это смотрелось дико, зато хоть немного разрядило обстановку.

Кратко побеседовав с приободренным Ямашитой, Ервок оказался введен в курс дела и следующим же своим словом послал ученого по двум равновеликим направлениям. Куда бы не он направился - отсыпаться домой или и дальше бродить по дымящимся развалинам - он будет в относительной безопасности. А вот собственная шкурка Ервока Макгаффина, явно еще пообтреплется, ибо одно из тел - то что белобрысое и представляет немалый интерес как для мафии, так и для Всемирного научного сообщества - начало вести себя прямо противоположено накопленному эмпирическому опыту механика. Заместо того, чтобы лежать бездыханно, изображая предмет интерьера, выбеленный осыпавшейся штукатуркой парень начал мелко трястись, порождая вокруг себя спецэффекты высокой степени паранормальности. Бессознательно закутавшись в защитный грозовой покров, Ервоку только и оставалось, что робко отступить назад, завороженно озираясь. Металлические детали интерьера засветились потусторонней красной аурой странной природы: черт его разберешь, то ли пламя урагана, то-ли знакомый ученому как родной электромагнетизм.
– Ёк-макарёк, да ты парень просто огонь, – прошептал инженер за секунду до полномасштабного выброса энергии предсмертной воли, сравнимого разве что с грязным взрывом Чернобыльской АЭС. С трудом удерживая равновесие в набегающем потоке разреженного, но очень уж интенсивного пламени, он закрыл лицо руками, защищаясь от жгучего даже сквозь покров ветра.
– Лишь бы только этот черт не перегорел, – продолжил разговаривать с самим собой Ервок, наблюдая, как вспышка "сверхновой" схлопывается в пространстве лестничного пролета. Остатки арматуры и прочий металл, служащий ранее незамысловатым лестничным ограждением, продолжали рдеть в темноте вишневым цветом индукционного накала.
– Пациент скорее жив, чем мертв, – резюмировал Макгаффин аккуратно подбираясь к телу, мерно содрогающемуся от свойственного "скорее живым" дыхания. Выглядел несчастный препаршиво, но сомнений в его навыках выживания оставалось все меньше.
– Очнись, жмурик! Не знаю уж кто ты, но поводов для радости у тебя предостаточно. В беспроигрышной лотерее ты не выиграл - какая ирония - но зато живой...наверное.

Отредактировано Ervokh MacGuffin (2014-06-15 11:26:22)