Сидя на заднем сиденье, Хан беззвучно шевелил губами, подпевая играющей в наушниках песне и еле заметно кивая головой в такт музыке. Взгляд зелёных глаз с ненавистью буравил проплывающий мимо пейзаж столь однообразных и серых во время дождя домов. Любая непогода и малейшая облачность выбешивали Зеричче, блокируя зрелище бесконечно далёких небес, к свободе которых он стремился когда-то. Расположение в автомобиле тоже было не случайным: сядь он спереди, пришлось бы пристёгиваться. Ремни, скованность, ну, вы понимаете, какого рода эмоции возникают у человека, который провёл взаперти несколько лет в почти обездвиженном состоянии, если его ограничить физически чем угодно.

- So what if you can see the darkest side of me?*

Безмолвный вопрос предназначался тихим бледным домам, что тёмными и пустыми глазницами окон разглядывали Хана сквозь тонированное стекло автомобиля. В каких-то квартирах загорался свет, в каких-то гас, но основная масса прямоугольных дыр в камне была не освещена: ещё дремлющий город лишь оценивал свою очередную жертву.

Не намеренный же мириться со своим положением Зеричче представлял собой квинтэссенцию мрака: чуть мокрые от дождя, ставшая матовыми волосы чёрного цвета лишь усугубляли эффект производимый чёрным похоронным костюмом и чёрной шёлковой рубашкой. Единственным светлым пятном были голова и шея, но и последняя пересекалась отчётливой линией провода от еле слышно звучащего динамика. Рядом с ним сидела убитая горем девушка, облачённая в ткань той же цветовой гаммы, но её внешний вид в данный момент интересовал Хана ещё меньше, чем тоскливейший пейзаж сырого города, поэтому смотреть на юношу можно было только в профиль, всё его внимание было посвящено ландшафту.

* - "Что с того, что ты видишь мою темнейшую сторону?

Казалось, что все быстро пролетающее и занимающее от силы несколько минут тянется часами. Солнечная и страстная в своем повседневном естестве Италия была словно кусок тяжелого металла для наших героев.
До боли, судя по собравшимся, они не очень то одобрили недавний побег дочки погибшей в Италию. Так что помимо общей тяжести обстановки, сердобольные соседушки не упускали возможность своими взглядами и вниманием залезть в душу хранителей. Осуждение.
Exile.
Отступники напротив лицемеров.
Да какое вообще этим людям дело?! И всегда ли так было в прежние годы? Если они так ведут себя на похоронах, то что могут себе позволить в обычную бытность?
Определенно, рвать все мосты.

Вереница из машин и катафалк со скрипом затормозили у одного из здешних кладбищ. Италия не была богата землей, поэтому классическое погребение относилось к категории очень дорогих удовольствий. Как правило, человека кремировали и выделяли его семье ячейку-сейф под вазы с прахом (семью старались утрамбовать вместе). Порой в этот "банк" ячеек  вовсе старались затолкать целый гроб, в зависимости от его вместимости. Удовольствие тоже было не из дешевых.
Позади процессии раздавались отголоски гостей, которые, судя по-всему, теперь решили костерить вопросы финансового плана у этой семьи.
...но не тревожите напева похорон чтоб дух, отошедший той мольбой, с землей был примерен. От вражьих  полчищ гордый дух, уйдя к друзьям, исчез из вражьих зол и пепла.

Для чего ваш покорный слуга освещает всю эту мерзость, поскрипывая металлическим булыжником по толстому стеклу, за которым звонко бьет дождь? Чтобы показать всю бренность обычного рутинного мира, который наводняет все за пределами Семьи. В Гларосе мистер Древес буквально предоставил и обеспечил своим последователям тепличные условия высшего класса.
Зеричче словно экстерном освежили добрую часть не самой лучшей памяти, а Хейтеру дали возможность хоть и не в своей личине, нон а своей шкуре ощутить, как может топить быт.

Процессия, сопровождающая погребальную тоску по некой очень богатой женщине, за связанным с мафией отпрыском которой и церемонией в целом и отправили последить Микеля, остановилась, и мужчина, не мешкая, покинул салон, заполненный вперемежку молчаливыми и тихо беседующими о чем-то знакомыми умершей. Холодные капли неумолимого дождя глухо забарабанили о раскрытую тефлоновую поверхность зонта, немедленно скатываясь за его пределы. Пронизывающий ветер, в свою очередь, хватал скатившиеся капли и безжалостно бросал на самого человека, находившегося под зонтом. Но обладающий завидной теплокровностью Микель если и замечал мерзопакостность погоды, то только в ключе несколько испорченных, залитых кладбищенской грязью брюк, в целом относясь к ней очень благожелательно.

По возможности не вмешивайся, сказали они, не нарывайся на неприятности. Он с пренебрежением вспомнил эти слова, и в очередной раз хмыкнул – зачем, спрашивается, он будет лезть на рожон, ему его собственная шкура дороже. С другой стороны, он не приметил пока ничего подозрительного в течение поездки и нынешней прогулки по чавкающим скользкой грязью дорогам. И если и было несколько особо примечательных лиц в стане сопровождающих, то в ультимативной характерности общей ситуации похорон – вспомним, опять же, к кому конкретно на церемонию он попал – их можно было настолько же подозревать, как его самого. Микель занял свое место чуть в стороне от знакомых умершей, но не настолько, впрочем, чтобы чем-то выделяться из этой маленькой толпы. Неизменные темные очки были сняты и убраны во внутренний карман пиджака, и мир стал вдруг непривычно светлым.

Как раз вовремя, чтобы заметить ярко-рыжую шевелюру, перевязанную несколькими траурно-черными лентами, хозяйка которой выходила из одной из машин, сопровождаемая угрюмым парнем, скорбящим, как издалека на какое-то мгновение показалось Микелю, даже больше рыжеволосой. Обращай внимание на яркие пятна, сказали они, скорее всего это именно то, что нам нужно. Вспомнив эту инструкцию, Корво отвернулся, со всем возможным интересом разглядывая гроб, медленно направлявшийся к яме в руках шестерых сотрудников погребальной службы.

- "Постарайся защитить себя."

Гулко отозвавшаяся фраза вернула Хана в реальный мир вместе с очередной дозой дождя, на этот раз задевшего ухо. Встряхнувшись, юноша поправил смещённую во время сидения в машине одежду, зачесал часть чёлки назад пальцами обеих рук,  стряхнул с плеч влагоотталкивающей ткани капли воды и, сделав глубокий вдох, плавно направился вперёд, поравнявшись с фальшивой начальницей, держась в некотором отдалении от гроба и неспешно осматривая присутствующих в поисках знакомых и/или опасных физиономий.

Поиски и того, и другого вскоре увенчались успехом: несмотря на долгие годы заключения, Зеричче всё-таки вспомнил лица некоторых довольно частых партнёров своего отца, которые, видимо, оказались здесь благодаря совпадению и общим знакомствам с покойной. Впрочем, имена всё равно остались покрыты пеленой забвения, потому как никогда по-настоящему не интересовали, бизнес всё равно отошёл бы Хану, а потом уже можно было налаживать знакомство. "Бы".

Наткнувшись на очередное отмеченное в памяти лицо, юноша озадаченно заметил, как один мужчина, беззаботно шепчущийся со своим собеседником, встретившись с Зеричче взглядом, аж побледнел от удивления. Наверно, это кто-то из руководства его бывшей компании, взял на себя управление после смерти отца и благополучно забыл про свихнувшегося наследника, вспомнив об этом только сейчас, при столь внезапной встрече. Приподняв бровь, Хан криво ухмыльнулся, после чего снова вернулся к театрально-мрачному состоянию, продолжая следить за движениями такого интересного источника информации лишь краем глаза. Объект довольно быстро пришёл в себя и спешно ретировался, на ходу что-то извлекая из кармана, наверно, телефон. Что ж, пусть понервничают напоследок перед отъездом бывшего владельца: восстанавливать эту связь Зеричче хотел меньше всего, да и в цели задания прямо говорилось об обратном.

Да, даже среди, казалось бы, таких простых как водород людей, как знакомые несчастной женщины, находились люди явно непереносящие друг друга на дух. По крайней мере, к такому выводу пришел Микель, невольно слушая несколько веток разговора. Некоторые из гостей неприлично-громко рыдали, явно пытаясь привлечь внимание не к умершей, но к своей собственной персоне. На тот момент Микеля по-прежнему занимало наблюдение за гробом, выносившимся, если можно так сказать, в студию, а также попытка углядеть краем глаза, что из себя представляет, и чем занимается дочь героини сегодняшнего дня – сама становясь героиней, к которой направлялось любопытство большинства гостей.

Курсируя, таким образом, взглядом от рыжей к трупу ее матери и их сопровождающим, Корво едва не пропустил многозначительного взгляда Георгио, выразительно предупреждавшего его о чем-то весьма внезапном и неприятном. Длился взгляд всего какую-то секунду, но Микелю хватило и этого. Будь внимателен, говорили они. Сосредоточенность в ожидании чего-то чрезвычайного резко сконцентрировалась в мужчине и вскоре достигла своего апогея, Микель стоял среди гостей так удачно, что мог наблюдать одновременно и гроб, и главу Гларос со своим телохранителем. А воспоминание о последнем напутствии босса, прежде чем он закрыл дверь перед носом Микеля, добавило в ситуацию долю комичности – Вейн, конечно, предполагал такое развитие событий, но надеялся на смышленость и оригинальность врагов Гларос. Похоже, что его надежды скоро рухнут от смеха кровавыми руинами – в любом случае, посмотреть на это стоило.

Инстинкты не подвели: вскинув руки, чтобы закрыть лицо, Хан испытал резкую боль в левом предплечье: определённо стоило надевать не только бронежилет. Рухнув на спину от импульса сжатого воздуха, он прокатился по хорошо утоптанной грязи метр или около того, стиснув зубы от жара раскалённой взрывом шрапнели в руке. Очнувшись от шока и оглушения, он оценил свою позу и выдохнув, прикинув, что можно было остаться и без глаза. Выдернув гвоздь из руки и ещё пару обломков из груди, защищённой кевларом, он горестно вздохнул испорченному костюму.

Затем раздался грохот автоматического огня. Уже оправившись от внезапности, Зеричче рефлекторно дёрнул рукой, пытаясь "стряхнуть" боль, после чего вскочил и перевернулся, в полуприсяде ринувшись к ближайшему крупному надгробью и извлекая из внутреннего кармана беретту. Саднящий дискомфорт никак не угасал, поэтому об упоре на вторую руку речи быть не могло, точно стрелять не получится, бить нужно будет наверняка.

Оглядев присутствующих и их мучительную, но быструю смерть от потоков свинца, он, смутившись, прогнал чёрную, как его костюм, шутку о том, что покойников даже везти никуда теперь не надо.

- Ну, привет... - Неприятности не заставили себя долго ждать. Аккуратно и совсем чуть-чуть высунувшись из-за укрытия, Хан встретился взглядом со своим... Эм... Бывшим товарищем? Так или иначе, удивление вышло натуральным, юноша явно ожидал, что серый волк умудрился влезть в шкуру босса в одном из буквальных смыслов этой фразы. Видимо, у него была ещё пара козырей в рукаве, но, план, похоже, шёл, как надо. - ...Некоторые похоже не собираются умирать спокойно.

Пришла пора импровизировать: Шоу должно продолжаться.

Здоровая рука с пистолетом плавно вытянулась в сторону хранителя Тумана, а вокруг костюма, отыгрывающего саму Тьму™, засверкал изумрудный цвет электрических дуг.

- Жаль тебя отрывать от увлекательного занятия фаршировки мяса свинцом, но ты, к сожалению, не ведаешь, в каком я положении, - мрачно констатировал Зеричче, вставая из-за укрытия и ловя на себе прицелы винтовок аж шести оказавшихся рядом чёрных штурмовиков, - в данный момент, мне больше нечего терять, поэтому, либо ты уйдёшь со мной, куда я скажу, либо в ад. - Хан сделал паузу и с озорной ухмылкой наклонил голову в сторону. - Как думаешь, кто успеет выстрелить быстрее, я или твои ребята?

Задумчиво поглядев на плавно растворяющийся прямо в руке пистолет, бегло оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что пелена надёжно скрывает Чаек, Зеричче недовольно поднял дико саднящую левую руку и поглядел на окровавленный рукав: бомба уж точно была настоящей, нужно будет обработать рану, да побыстрее.

- Заканчивай с этим побыстрее и уходим отсюда, - тихо произнёс Хан, неспешно зашагав в сторону стоянки и внимательно глядя под ноги, дабы не споткнуться о случайную жертву. - иначе тебе придётся давать концерт ещё и для половины городской полиции, которая будет тут с минуты на минуту, после такого экстравагантного первого акта.

Погрузившись в туман и оставшись наедине с собой, юноша, бережно потянув за провод, выудил из кармана наушник, вставил его в ухо и нажал на точку пиджака, включив следующую песню плейлиста. Его уже не волновали дальнейшие события, и впервые за долгое время ему хотелось оказаться в тепле и уюте, избавившись от насевших на него грязи, копоти и раздражающей боли. Оказаться в месте, которое он сможет называть "дом".

- Tell me, what do you see, when you see yourself? I don't really get it, how do you make it through the day without killing yourself?*

- - - Выход из квеста - - -

* - Скажи мне, что ты видишь, когда видишь себя? Я правда не пойму, как ты живёшь день за днём, не убивая себя?"